Аранна, смеясь, прижалась ко мне гладким скользким телом, потом впилась своими полными губами в мои, и некоторое время мы ничего не могли сказать. Затем мы выбрались на берег и занялись тем, чем занимаются все влюбленные после долгих недель разлуки… и это не обсуждение истории империи.
— Что хотите? Я отдам вам деньги — вы сохраните мне жизнь?
За неделю я сильно похудел и ослаб, это сразу чувствовалось. Подняв длинную рубаху, в которую меня обрядили, я посмотрел на свою правую ногу — у меня даже слезы выступили… она ничем не отличалась от левой. Исчезли и рассосались страшные шрамы, покрывавшие ее снизу до самого паха, колено выглядело нормальным и сгибалось как надо, мышцы, правда, были еще слабоваты, — ну а как они должны выглядеть после нескольких лет неиспользования?
Бабакан сразу отправился спать, я же, сняв куртку и рубашку, вышел из землянки и, запрокинув голову, уставился в звездное черное небо. Луны куда-то убежали — я так и не смог понять их путей, когда они заходят, когда выходят, — а звезды, они сияли, как во всех мирах, холодно мерцая, словно говоря: мы вечны, только мы вечны, а вы… вы мотыльки, сгорающие в пламени костра.
— Погодь ты, я тебе самое интересное-то не рассказала! Говорят, это какой-то нищий по тоннелю бродит! Его убить хотели, а он колдуном стал и теперь под городом ходит, в паука обращается и бегает! Седой его звать!
— Она может, да, — кивнул в подтверждение Алдан, — половина мужчин рода по ней сохнет.