Наш рабочий день закончился полным успехом — сердобольные солдаты и угрюмые наемники накидали мне меди и серебра на два золотых — Катун был просто в восторге и возбужденно говорил, что, если дела пойдут и дальше так хорошо, мы сможем себе снять хорошую квартирку где-нибудь в портовом районе, а не ютиться с крысами. Я с ним соглашался, но в душе у меня было страшное опустошение: лучше бы я грабил или воровал, но попрошайничать?! Увы, попрошайничество считалось почтенным занятием, официально признанным государством, вроде социальной программы. Насколько я понял, оно переложило бремя заботы о ветеранах, престарелых и малоимущих на плечи населения — впрочем, как и везде. Грабителей же и воров ждали каторжные работы или смерть.