Добротный кусок моченого яблока оказался как раз тем, что судорожно искал организм молодого наемника в эту трудную минуту. Кисловатый фрукт мягко притушил бушующее пламя, и Артем почувствовал, что его тело охватывает потрясающая легкость.
– У них остались деньги? – поинтересовался наемник.
– В смысле, глупая, – пояснил Иголка. – Ничего не сказала. Хотя мы спрашивали.
А еще погонщик рабов помнил, как этот страх превратился в ненависть, как вчерашние союзники заключили сделку с потрепанными, но все еще могущественными Великими Домами и как рушилась под ударами предателей Гиперборея. Ктулху помнил поля, усеянные трупами, Азаг-Тота, ведущего в бой последние легионы, и замок, озаренный пламенем многочисленных пожаров.
– Нет, раз он еще жив – отнесем его к Сантьяге. – И Бзик, достав из рюкзака несколько грязноватых тряпок, начал перевязывать Хомяка.
– И что здесь забыли люды? Кстати, где они?