— Ты ведь недавно бродяжничаешь? — вдруг поинтересовался мой сосед.
А еще я научилась по желанию вызывать печать Интерфектов. В моменты, когда меня накрывала волна отчаяния или тоски по дому, я вызывала ее и любовалась на смертоносный блеск клинка и всполохи молний вокруг него, на огненное око в гарде. Жутковатый вид у этой печати. У Кайтаидов она угрожающая: разворачивающийся вихрь, — но она никогда не наводила на меня такой жути, как та, что у меня на руке. Если долго смотреть, то эти переливы молний завораживали, сознание, казалось, уплывало куда-то вдаль. Позже Голос объяснил, что это тоже один из приемов в арсенале Интерфектов. Против архонтов вряд ли сработает, а вот против обычных людей и инферов самое то. Даже против артификов может сработать, правда, лишь уровня домината или мастера, если маг стал им недавно. А вот против эксперта уже вряд ли.
Гм… может, напрасно ввязалась? Может, нужно было поднабраться опыта, а потом уже ввязываться в эту интригу на грани фола? Поражение ведь для меня означает потерю всего. Ну, нет, набраться опыта — это означает те же участия в заказах и убийства, а в результате все опять сведется к тому, чтобы подобраться к Маренсу.
— Отлично, Воробушек, — хихикнула я, пытаясь потрепать его волосы. Тот прыжком убрался от меня и исподлобья недовольно глянул.
— Ага. Он взял семнадцать медяков, то есть за тридцать четыре слова, а в письме всего тридцать слов. На два медяка надул крестьянина.
Я молча сложила костер и зажгла его и тут же бросилась тушить.