Какая же она все-таки у меня красивая! Как прекрасны ее губы, как стройны ноги, как соблазнительно выглядывает из выреза грудь… но… что это у нее в ложбинке меж грудей?! Нет!..
Молчат… Вот скоты… Чего ж они так трусят-то? Да чем жить так, как живут они, уж лучше…
— A-а, так ты в этом смысле? Святой отец, — я обернулся к Туку, — вот тут просят изойти. Как ты считаешь: исходить или ну его?
Метрах в двухстах от частокола я останавливаюсь. Так-с, ну что: стрелять будем?
— Так эта… Один… Рыцарь… С ним отряд… — Он медленно считает в уме, а потом демонстрирует мне семь пальцев: — Во…
Похоже, что пожилой атаман сбрендил на почве неумеренных возлияний и непосильной мозговой нагрузки. Частично словами, частично жестами он поясняет мне, что лук этот — замечательный композитный лук, обтянутый лайкой, — полное барахло и что моя жизнь намного важнее, чем эта никчемная деревяшка!