Грелш поворачивает свое кресло и устремляет взгляд поверх Третьего авеню.
Ох, женщины, женщины! Они норовят отыскать в твоих словах самое дурное значение, суют его тебе под нос и г’ворят: Смо’ри, чем ты в меня швырнул! Я — шо? был до костей охвачен похотью, голова распалилас’, вот и подумал, шо немного грубых слов приведут Розес в чу’с’во, излечат ее. Ты же знаешь, шо эт’ не то, шо я г’ворю, тупая ты шнырялка, девка…
— Всего лишь сдержанна, — таков был мой безупречный ответ.
О, я был ош’рашен, мне и в голову не приходило, шо она знала о моем присутствии, о моем подслушивании! Но она так подделала свой голос, к’буто не собиралас’ ни смутить меня, ни устыдить, не, она подделала голос, к’буто мы с ней пришли в Иконную вместе. Думаешь, этот Трумен — прост ’глупые бабьи сказки? аль считаешь, шо какая-то правда здесь есть?
Фан взял арбалет, велев мне оставаться на месте.
«Вам приходилось видеть воинов маори, обезумевших от крови, мистер Юинг?»