— Твоих терпимости и человеколюбия с лихвой хватает на двоих, — отозвался Курт рассеянно, сделав шаг вперед, когда дверь в комнату больного приоткрылась, выпустив в коридор понурого старика.
— В таком случае, — произнес Фридрих, поднимаясь, — будет так: этот человек останется жить. И дальнейшей его судьбой распоряжаться буду я. Вас же я хочу просить об одном: достойный духовник на время его заключения. С этим ни я, ни кто другой, кроме Конгрегации, не справится. А сейчас ему необходим лекарь. Я полагаю, услугами здешнего медика он ведь может воспользоваться?
— Все оказалось просто и даже как-то тривиально. Господин фон Нассау пожелал приобрести в Майнце недвижимость, причем не просто домик или лавочку, а одну из гостиниц не самой последней репутации с хорошим годовым доходом. Владелец оной артачился, что вполне понятно — заключать такие договоры он не имеет права согласно законам вольных городов, архиепископ терялся в догадках относительно того, как бы провернуть подобную сделку, не попавшись, и — так удачно вышло, что в городе оказалась я.
— Это могло быть чем угодно, — возразил фон Люфтенхаймер нарочито дружелюбно. — Я мог оказаться образцом самообладания, я мог просто не понимать всей серьезности и опасности этого явления (ведь вы сами заметили: никогда прежде я такого не видел); могло быть что угодно.
Поднявшись, Ленца вышел из пещеры торопливо, не глядя на напарника, и, вышагав в знобкий ветренный воздух, лишь тут вдохнул полной грудью, вытравливая из легких заполонивший их дурманящий дым.
— В той, в той, святой отец, — злорадно ухмыльнулся инструктор. — Как раз в той самой, что надо. Враг не станет выжидать момента, когда тебе взбрендит разоблачиться; и если за тобою, одиноким и безоружным, погонится вооруженная орава в городских закоулках, удирать от них ты станешь в том виде, в каком они тебя застигнут, то бишь, путаясь ногами в этом мешке.