— Сколько можно летать под дождем и ругаться; а все потому, что ты не удосужился оставить свое окно открытым, — удивлялся он.
— Ты что, не слышишь, что я говорю? Они сидели и держали друг друга за руки, ну и чудаки!
И палатка неслышно побрела по прихожей, потом остановилась у портьеры. Теперь бормотание слышалось отчетливее, но все равно как следует разобрать слова было нельзя. Лампа в гостиной была погашена, видно, Беттан и ее Пелле хватало тусклого вечернего света, проникающего с улицы.
Дверь за ним захлопнулась, и фрёкен Бокк проверила, хорошенько ли она заперта.
— Тогда, — сказал Карлссон, склонив просительно голову набок, — тогда я должен настоятельно потребовать мои подарки!
— Боже милостивый, теперь-то я просто должна написать на телевидение!