— Завтра на Норландском побережье ожидается буря и дождь, — произнес предсказывальщик погоды на экране телевизора.
— Правда, правда, стоит мне хоть чуть-чуть промочить ноги, как она начинает уже приставать, чтоб я сменил носки, — горячо уверял Малыш.
Каждое утро он начинал с того, что вытаскивал из горшка персиковую косточку, чтобы осмотреть, насколько она проросла. Затем принимался летать взад и вперед перед зеркалом, висевшим над письменным столиком Малыша. Зеркало было небольшое, и Карлссону приходилось мельтешить туда-сюда, чтобы хорошенько разглядеть себя. Весь он в зеркале не помещался.
— Ой, прекрати сейчас же! — закричал Малыш. — Занавеска слишком тонкая! Не видишь разве, она всасывается в пылесос… Прекрати сейчас же!
Но тут Карлссон увидел Малыша. Спикировав вниз, он со свистом промчался мимо. Малыш усердно замахал ему половой тряпкой, и Карлссон помахал ему в ответ пухлой ручонкой.
Но вот они пришли к нему, и Кристер привел с собой Йоффу. Ради Йоффы Малыш забыл даже про Карлссона, лежавшего на полке в шкафу. Он считал, что из всего живого самое лучшее — собака. Йоффа прыгал и лаял, а Малыш обнимал его и гладил. Кристер стоял рядом и спокойно смотрел на них. Ведь он знал, что эта собака его, и никого другого, так что пусть Малыш гладит ее сколько хочет.