— А вот и я, лучший в мире Карлссон! — с этим криком влетал он каждое утро к Малышу в комнату и будил его.
— Там… о, ты только погляди… о, Боже милостивый, — сказала фрёкен Бокк.
Фрёкен Бокк меньше всего на свете хотела, чтобы Карлссон здесь обретался, но что она могла поделать, когда Малыш и дядя Юлиус были на его стороне. Каждый раз, когда Карлссон врывался в кухню и плюхался за стол вместе со всеми, фрёкен Бокк ворчала, но помешать этому не могла, и он продолжал сидеть где сидел.
Кусая ногти, Малыш стал лихорадочно думать, что же теперь будет. Но внезапно он вздрогнул и захихикал. Это Карлссон защекотал его под коленкой, а Малыш так боялся щекотки!
— Не знаю, — ответил Малыш, — он всегда говорит только приблизительно, а это значит, когда угодно.
— Дядя Юлиус, — в конце концов сказал он. — Тебе никто не говорил, что ты красивый, и весь такой умный, и в меру упитанный мужчина в цвете лет?