— Не спать! — гаркнул капитан Сван и огрел культей левой руки Глазастого Вграда, сидя прикорнувшего у сырой подвальной стены.
Последним из коридора вышел Марун, на руки которого были намотаны концы двенадцати цепей — по шесть цепей на каждую руку.
— Это все, что я хотел услышать, — сказал Герб.
— Значит, — проговорил он, словно забывшись в раздумье, — свадьба все-таки откладывается. Слава богам…
На левой руке капитана Свана отсутствовала кисть. Увечье он получил не так давно, но службы не оставил. А напротив — обернул беду себе на пользу. Казарменный кузнец по его заказу перековал обыкновенную латную перчатку таким образом, что она — превращенная в могучий металлический, никогда не разжимавшийся кулак — легко и прочно крепилась к культе. Этот железный кулак капитана Свана очень быстро завоевал славу грозного оружия. Не один десяток стражников успел отведать беспощадную силу латного протеза, а сам капитан поднаторел в своих воспитательных методах до такой степени, что приноровился вышибать с одного удара ровно столько зубов, сколько сам желал. Сама собой у него выработалась система наказаний: за не особо тяжкую провинность он выбивал один зуб. За провинность средней тяжести — два. А если под его левую руку попадался стражник, напортачивший серьезно, — таковой лишался сразу трех зубов.
Вот это вполне может быть. Впрочем, сейчас Гавэн не чувствовал ни страха, ни тревоги. Вот как-то так — не чувствовал, и все. Вонзи притаившийся в груди гад свои острые когти в его сердце — он бы и не дрогнул. Все равно теперь, все равно. Все кончено.