Тех, кто прятался на опушке, он услышал раньше, чем увидел. Эти люди, впрочем, и не особенно таились. Иначе зачем им, залегшим в густом кустарнике, было бы перекрикиваться друг с другом, оглашать окрестности кашлем, сморканием и лязгом оружия?
— Ты хочешь сказать, что наши предки были глупее и слабее нас? — усмехнулся Гархаллокс. — Ты, видно, так долго притворялся сумасшедшим, что у тебя и впрямь помутился разум. Все великие заклинания написаны в прошлом. Все то, что отличает нас от диких огров и троллей, создано в прошлом. Давным-давно… еще до Великой Войны…
— Справедливость! Нельзя вершить великие дела, руководствуясь справедливостью! Это непростительная слабость!
— Ты не узнал меня, Марун? — спросил Гавэн, морщась от вони.
— И еще, — заговорил снова Алмазный Мечник Таурус, Дитя Небесного Быка, — когда ты свалишь Лилатирия, мы устроим так, чтобы он потерял право быть Хранителем Темного Сосуда. И Сосуд снова вернется к тебе.
Горбун поскреб пальцами с обломанными черными ногтями изуродованное лицо.