— Так вот, если ты уже успокоился, я тебе объясню, — начал Кореец.
Он смотрел в глаза Олеси и молчал. Она тоже молчала и смотрела на него, будто не узнавая. Странное чувство наполнило его. Не было рядом ни ее подруг, ни десятиклассников, не было никого. Он видел только ее.
Он увидел этот удар мельком, уловил его сетчаткой глаза, но не успел ни проанализировать его, ни удивиться. Импульсы нервной системы заученно послали приказ и тело послушно среагировало само. Этот блок, это движение было одним из самых простых, жесткий блок, предплечьем и кулаком.
Смешки и шепот сопровождали его, сейчас он смог бы услышать, о чем говорят его одноклассники, но не хотел. Почему-то он вспоминал прочитанный все-таки роман Дюма и врезавшийся в его память эпизод о том, как приговоренных к отрубанию голов аристократов везли на телеге на Гревскую площадь Парижа к поджидавшей их гильотине. И как над их головами равнодушно сияло солнце, в точности как сегодня.
Мельком взглянув в зеркало, висящее в прихожей, он вздрогнул. Несмотря на то, что он подготовился к тому, что увидит в зеркале, действительность превзошла ожидания.
Но внешне он был невозмутим. Ему стало все равно. Все равно, что бы ни случилось. Любой из его одноклассников мог сейчас подойти и оттолкнуть его с пути. Скорее всего, он бы упал, потому что ноги практически не держали его, фактически он оставался на ногах только благодаря усилиям воли и еще тому, что он слушал и слушал удары молоточков в голове.