— Не-е-е-ехорошо ма-а-а-аленьких обижать, — продолжая лениво лузгать семечки.
На торжественную линейку он немного опоздал. Пристроившись в задний ряд своего класса и обменявшись вялыми рукопожатиями с парой одноклассников, вид которых не вызвал у него ожидаемых эмоций, он вымученно и неискренне улыбался и озирался по сторонам. Он просто не мог общаться ни с кем. Он изменился, а они все остались такими, какими были всего пару — тройку месяцев назад. Он знал, что это ощущение пройдет, но сейчас он не мог радоваться, смеяться и, хлопая по спине друзей, делиться с ними впечатлениями о лете.
— А ты сам-то что тут делаешь, Артем? — спросил он. — Ты же первоклассник, у вас уроки должны были давно уже кончиться.
Дни постепенно укорачивались, темнело уже намного раньше, и он проснулся в утренних сумерках, когда только-только начинало светать. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, на почти прошедшую боль в боку он не обращал внимания, да и если быть честным, она перестала его беспокоить на третий день вынужденного безделья.
Он и правда забыл обо всем, но принцип, который вошел в его жизнь еще тогда, когда он в первый раз попытался дать сдачи, слабо и неумело, глотая слезы и сжимаясь внутри от страха, возобладал.
Это был длинный, очень длинный день, и только сейчас он почувствовал, насколько устал.