— Там мой друг со своей сестрой. Вернее, там только сестра была. Она. Она…
На стуле уже лежали неизменные канцелярские кнопки, которые он машинально смахнул на пол привычным жестом. Одна из кнопок уколола его, и он с каким-то непонятным интересом посмотрел на крошечную капельку крови, выступившую на подушечке пальца.
Его внимание было приковано к открывшейся перед ним картине и что-то до боли знакомое отозвалось в сознании. Он не посмотрел на Артема, но тем не менее в момент начала движения его ладонь машинально отодвинулась в сторону и преградила Артему путь. Что-то знакомое было в этом движении, и в этой ситуации, происшедшей наверняка с ним самим, но сейчас он не помнил что. Грудь Артема стукнулась о его ладонь, мальчик попытался сдвинуть ее со своего пути, но у него не получилось.
К вечеру он не проснулся, оставаясь все в той же полудреме, переживая вновь и вновь обрывки видений и нечетких картинок, которые он давно отчаялся связать воедино.
Кто-то показал в его сторону пальцем и что-то сказал окружающим, и на смену смешкам пришел смех. Он нарастал и нарастал до тех пор, пока, как ему показалось, не засмеялись все.
Если бы она вдруг возразила и запретила ему выйти, он бы все равно вышел. А может быть на его лице было написано что-то такое, что учительница, открыв рот, помолчала и так же устало произнесла «да, конечно».