— Какое возмещение, спрашивает визирь, ваше императорское величество? — осторожно сказал толмач. Петр возликовал — турок допустил вопиющую небрежность, а ведь он дипломат.
— Да, государь! — только и ответила Дашкова. Он стал другим, и настолько, что княгиню оторопь брала. — Вы сейчас напоминаете своего великого деда, Петра Алексеевича. Тогда… В те дни о вас так многие старики говорили, что знали великого императора. Мне еще фельдмаршал Миних прямо молвил…
— Ну а недостатки у бер… у новых винтовок какие? — Петр чуть не назвал их берданками, уж очень похожие системы вышли.
— Что ты! Им еще миль пятнадцать плыть, а ветерок встречный. Куда ж на ночь-то! Лавировать будут вдоль берега, ночушку переждать, а с рассветом в бухту двинутся, так и узнаем, кто сюда пришел.
Тонкие пластинки сыра со «слезой», довольно толстые ломтики ветчины, что просто таяла во рту, запеченные в золе яйца под майонезом, холодные вареные раки на блюде, посыпанные зеленью, к ним ломти ржаного хлеба, малосольные тепличные огурчики да неизменный кувшин сока.
— Оставьте слова, Андрей Васильевич! Зато измайловцы и апшеронцы теперь готовы их встретить. Гренадеры их поддержат, да и егеря заранее рассыпаны… И пушки мы подвели вовремя…