— Ну а недостатки у бер… у новых винтовок какие? — Петр чуть не назвал их берданками, уж очень похожие системы вышли.
— Что ты! Им еще миль пятнадцать плыть, а ветерок встречный. Куда ж на ночь-то! Лавировать будут вдоль берега, ночушку переждать, а с рассветом в бухту двинутся, так и узнаем, кто сюда пришел.
Тонкие пластинки сыра со «слезой», довольно толстые ломтики ветчины, что просто таяла во рту, запеченные в золе яйца под майонезом, холодные вареные раки на блюде, посыпанные зеленью, к ним ломти ржаного хлеба, малосольные тепличные огурчики да неизменный кувшин сока.
— Оставьте слова, Андрей Васильевич! Зато измайловцы и апшеронцы теперь готовы их встретить. Гренадеры их поддержат, да и егеря заранее рассыпаны… И пушки мы подвели вовремя…
— Не готовы мы к большой войне, фельдмаршал, пока не готовы! Нам бы еще пару лет оттянуть, новых ружей маловато. Флот только строить начали, пушки лить. Набор рекрутов по «положению» только как два года берем, резервистов пока нет и долго не предвидится. Нужно еще годика три мира! Эх-ма! Как бы опять на те же грабли не наступить!
Похотливый стон затронул мозг, а память тут же показала искаженное любовной страстью лицо Като в ту, первую, их ночь, вернее, вечер. Прокушенную губу, раскинувшиеся на подушке черные волосы. И будто на разгоряченное тело разом выплеснули два ушата ледяной воды, которые напрочь смыли похотливый порыв, а восставшая плоть разом обмякла.