Гудериан, едва став внештатным консультантом Министерства вооружений, однажды высказал мысль, показавшуюся мне более чем разумной: тяжелые танки — это, безусловно, прекрасно, но теряется основной смысл существования бронетанковых войск — по большому счету, «Тигр» — это всего лишь орудие противотанковой обороны! Обороны, понимаете? Тогда как танки предназначены для ведения решительного наступления!
— Вчера не было, сегодня появились. Такова нынешняя ситуация, Трауб. Вы должны привыкать.
Мы покинули проклятую Успенскую только 27 октября. Русские продолжали бомбить нас, однако таких сильных налетов уже не случалось. Дороги по-прежнему оставались плохими, но, к счастью, больше не было дождей. Танки продвигались в глубь вражеской территории. 64-й пехотный по-прежнему оставался с нами. Мы шли в одном направлении, ребята иногда ехали у нас на броне, хотя это было не слишком для них удобно — «четверка» для такого плохо приспособлена.
Из поселка нас бросили на сам Тракторный завод. Русские оборудовали там неприступную цитадель, пригнали орудия, установили пулеметы. Мы теряли танк за танком и в конце концов превратили их в неподвижные огневые точки. Наша артиллерия наконец-то подошла, но ее было недостаточно.
Буйон пал после нескольких выстрелов утром 11 мая. Мы не останавливались, мы катились железной лавиной, неудержимо, как тогда, в памятные дни маневров.
— Это справедливо в обе стороны, — заметил Фридрих. — Наши самолеты в такую погоду тоже летают лучше.