Из поселка нас бросили на сам Тракторный завод. Русские оборудовали там неприступную цитадель, пригнали орудия, установили пулеметы. Мы теряли танк за танком и в конце концов превратили их в неподвижные огневые точки. Наша артиллерия наконец-то подошла, но ее было недостаточно.
Буйон пал после нескольких выстрелов утром 11 мая. Мы не останавливались, мы катились железной лавиной, неудержимо, как тогда, в памятные дни маневров.
— Это справедливо в обе стороны, — заметил Фридрих. — Наши самолеты в такую погоду тоже летают лучше.
— Допрос выглядит совершенно иначе, господин лейтенант. Можете мне поверить. В другом помещении. И другим тоном. Но ситуация сложилась сейчас крайне неприятная. Вы пока свободны. Надеюсь, что смогу в любой момент найти вас в гостинице.
Фриц сердито отобрал письмо у меня, скомкал его и спрятал в кармане. Вытер глаза кулаком, как ребенок.
— Баба! — услышал я возмущенный голос унтер-офицера Хетцера.