И во всех этих городах я побывал двадцать пять лет спустя. Названия были те же самые — Седан, Камбрэ. Я не нашел в них ровным счетом ничего интересного. Может быть, я очутился там слишком поздно. А может, там действительно не было ничего такого, ради чего стоило бы туда спешить.
Ханс Лист посмотрел на меня, будто на умалишенного.
Всхлипнув, она бросилась ко мне, обхватила меня за шею костлявыми руками и зарыдала.
«Кондор» от души тряхануло, в молочной мути облаков блеснула малиновая вспышка. Гроза.
Я предпочел промолчать. Будущее рисовалось совсем мрачными красками — при одной мысли о гигантских материальных и человеческих ресурсах США мне становилось нехорошо. Когда эта скрытая мощь выступит против нас, Германии конец.
Я поселился в гостинице на одной из центральных улиц. Кажется, улица называлась Ssumskaja, или как-то похоже. Стоял летний вечер, в раскрытое окно влетал теплый ветерок, слышны были голоса проходящих внизу людей: говорили по-русски и по-немецки, голоса звучали спокойно, приветливо.