— Но волосы… — я потянулась к уложенным в замысловатую прическу локонам и сама себя одернула: не хватало еще испортить результат стараний Авантюрина.
— Чудесно, чудесно! — захлопала в ладоши со своего трона Тирле, и я перевела взор на королеву.
— Тише, тише, госпожа… Позвольте, я помогу вам…
Память безумцев жестока. Она не покрывает все спасительной пеленой, нет — отпечатывает четко, как сургуч.
Постепенно меня сморил сон, наполненный глухим звоном. В него вплеталась песня, бессмысленная и страшная.
— Я ненавижу вас, Лале! — голос его ломался. Такое дорогое, такое знакомое лицо было искажено гримасой боли, а светлые ресницы слиплись от слез. — Ненавижу! — крикнул он отчаянно, размазывая по щекам соленые дорожки. — Убирайтесь! Ненавижу! Ненавижу!