Врач глухо завыла — прямо в плечо Кобылину. Тот отчаянно принялся отдирать от себя ее руки, вцепившиеся в плечи, но ее пальцы, словно стальные крючья, все сильнее впивались в тело Алексея.
— Приветствую всех вас в моей скромной обители, — торжественно произнес он. — Сегодня, как и прежде, мы собрались здесь тайно, чтобы вкусить того блаженства, о котором грезили долгими днями.
— Может, в этих? — предположил Кобылин. — Ну, тех, про которых ты не говоришь?
Сэм глянул на него поверх очков, и Кобылину вдруг показалось, что насчет никому не нужного свидетеля получилось как-то неубедительно.
— Зевсу — зевсово, кобыле — кобылово, — хмыкнул Григорий. — О, прости, это я не со зла.
Работа ему неожиданно понравилась. Она пришлась как нельзя кстати, в карманах давно царило запустенье. Пить Алекс бросил — после визита странных гостей не мог спокойно смотреть на стакан. Даже от запаха мутило. Все вспоминался ствол помпового ружья — черный бездонный колодец, где можно запросто утонуть. Топиться не хотелось. Поэтому Алексей работал на убой, ел сладости, те, что не пробовал с самого детства, и даже стал прикидывать — не удастся ли скопить на новый телевизор. В жизни намечался некий просвет, и Алексей чувствовал себя прекрасно, словно вышел из долгого запоя. Так, собственно говоря, и было на самом деле.