Девушка издала протяжный стон. Кортес поморщился.
Холодные глаза Адольфуса Пукоса были лишены всякого выражения, и шутить они не умели.
Вероника медленно поднесла к ноге одноразовый шприц – «чай, не дура, что такое СПИД, понимаем!» – выбрала вену и, тихонько ойкнув, сделала укол. Девушка уже давно не боялась самой процедуры, могла без содрогания смотреть, как быстро окрашивается кровью бесцветная жидкость в шприце, но по-прежнему тихо ойкала каждый раз, когда игла проникала в вену. Как будто в первый раз, с Лешенькой. Привычка.
– Нет, – спокойно ответил Артем. – Папа по делам приехал, и мы при нем.
И никто из зевак не обращал никакого внимания на высокого черноволосого мужчину, скромно стоящего в тени деревьев и делающего все, чтобы собравшиеся около дома челы видели исключительно пожар и не покидали безопасную территорию.
Внутреннее пространство Дегунинского Оракула прорезал длинный, полный дикого, первобытного ужаса крик.