— В чем поклялся Тормунд, в том поклянусь и я, — объявил черноволосый Брогг, человек немногословный.
— И вы по-прежнему немного угрюмы, — заметила девушка, — но я прощу вас, если вы спасете меня от моего дяди.
— Вина септону и тарелку для нашего первого строителя, — сказал Джон Скорбному Эдду. — И ничего для птицы. — Он повернулся к посетителям. — Вы здесь из-за Вель.
И в самом деле. Лорд Белой Гавани был воплощением веселого толстяка: он смеялся и улыбался, шутил с другими лордами, хлопал их по спинам, заказывал музыкантам то одну, то другую мелодию.
— Для начала, ваши корабли. С их командами.
Двести лиг разделяли Миэрин и Астапор, но ей всё равно казалось, что небо на юго-западе темное и дымное от пожарищ красного города. Астапор — кирпич и кровь, весь народ — кирпич и кровь. В голове вертелся старый стих. Астапор — зола и кость, весь народ — зола и кость. Она пыталась вспомнить лицо Ероих, но черты мертвой девочки расплывались как дым.