И в самом деле. Лорд Белой Гавани был воплощением веселого толстяка: он смеялся и улыбался, шутил с другими лордами, хлопал их по спинам, заказывал музыкантам то одну, то другую мелодию.
— Для начала, ваши корабли. С их командами.
Двести лиг разделяли Миэрин и Астапор, но ей всё равно казалось, что небо на юго-западе темное и дымное от пожарищ красного города. Астапор — кирпич и кровь, весь народ — кирпич и кровь. В голове вертелся старый стих. Астапор — зола и кость, весь народ — зола и кость. Она пыталась вспомнить лицо Ероих, но черты мертвой девочки расплывались как дым.
— На тебе та же одежда, что была на свадьбе.
Книга была в кожаном переплете с железными петлями и размером с поднос для ужина. Внутри нее на деревянных дощечках стояли имена и даты более чем столетней давности.
Словно ледяным клинком провели вдоль позвоночника. Осторожнее, сказал он себе, сейчас очень, очень осторожно. Ему не нравилась улыбка его светлости, не нравилось то, как сверкают его глаза, не нравилась слюна, блестевшая в уголке рта. Это были дурные знаки, и ему доводилось видеть их прежде. Ты никакой не принц. Ты всего лишь Вонючка, Вонючка — жалкая кучка. Скажи ему то, что он хочет слышать.