– Рядом с порталом ошиваются, впитывая эманации родного плана, или у границ оскверненной земли охотятся на неосторожную живность, – пояснил призрак. – После того как здесь не осталось живых, редкая тварь забредает в этот район, да и то в основном для того, чтобы побыть в одиночестве и зализать свои раны. О! Вон, кстати, несколько демонов! Гляди, гляди, они рядом с училищем травников… Ну таким большим длинным домом с желтой крышей.
– Так что с магическим даром? – продолжал стоять на своем торговец. – Не верю, что люди, лишенные такого таланта, не пытались его себе заполучить.
– Наслышан, – отозвался Олаф, немного помолчав. – О тебе много говорили. И Аксимилиан, и Селес, и Канлер…
«А у девочки есть школа, – решила я, наблюдая, как человека выгибает боль от ментальной атаки, но при этом он не издает ни звука, хотя, это ясно совершенно точно по перекошенному в гримасе лицу, очень хочет завопить от боли на весь лагерь. – А вот местные обалдуи с военнопленными обращаться явно не умеют, раз оставляют вражеских волшебниц в живых и даже без противомагических оков. Предложить им, что ли, свои услуги… предложить… хм…»
Все это я успел подумать, бросаясь к смирно лежавшему на протяжении всей схватки РПГ и мечтая только об одном: «Успеть!» Ну не сможет же эта ящерица чешуйчатая драться с пробитой головой или нафаршированным осколками сердцем? Не сможет… ведь правда?