— Он мой, потому что я плачу за него пятьдесят золотых.
Анна затаила дыхание. Как и все, у кого в ближайшей округе были глаза. Наверное, даже муравьи дивились из травы тому, как внезапно и вдруг измотанная воительница и лекарка, суровая наставница, еле стоящая на ногах после трудов и битв, обратилась во мгновения ока в девочку, которой подарили щенка. Исходила нежным счастьем, как костер теплом.
Северные варвары, поступившие на службу к Немайн, тоже приперлись. Разговор — как камни на жерновах мелют. Время от времени ржут лошадьми. Тот, что побородатее, Харальд, заприметил Тристана.
— Говори. И не забудь печально звякнуть цепями. Обязательно тихо и печально.
— Это малый сабантуй, — сообщила «барабашке» Немайн. — Это даже разочаровывает. Посмотрим, на что ты еще способен, "братец".
— Не знаю. И наливку по таким мелочам, извини, пить не буду. Крестная говорит — язычество и грех. Сестра проснется, сама у нее и спросишь…