Хелен вскрикнула, будто я отрезал кусок ее тела, даже Марк и Луиза обернулись. Спороть с офицера знаки различия – это позор. Только трибунал военный такое может совершить. В глазах летуньи вспыхнула ярость.
– Жители и гости Лиона… По распоряжению Стражи предписано оставаться в домах, не выходить без крайней нужды. В городе ищут беглого каторжника Ильмара, каждый, кто встретит похожего, должен сообщить властям! Приметы…
– Его уже, может, и в живых нет, – заметил я.
– Спасибо, сестра Луиза, ты права… – покорно сказал я. Но настоятельница еще долго говорила, объясняя мне весь смысл аллегории, – даже в аду, который есть моя душа, придет ко мне любовь Искупителя. И надо не отвергнуть ее, а растопить лед страха…
Но Маркуса, конечно же, нигде не оказалось. Мы с Хелен старательно изображали взбалмошную пару – высокородную даму с любовником-художником, ищущую сбежавшего после ссоры сыночка. Конечно, для Маркуса было бы глупо появиться здесь, не изменяя внешность, да и нам не стоило описывать известного ныне всей Державе младшего принца. Поэтому летунья обрисовывала мальчика скупо – только возраст, телосложение, а на прямой вопрос о цвете волос буркнула «рыжие». Хелен сочувствовали, уверяли, что никакой беды с мальчиком в Стране Чудес не случится… но никого, никакого подростка, ни рыжего, ни черного, ни светловолосого, что поселился бы в гостинице один, не нашлось.
Что он задумал, мой попутчик таинственный?