– Летун далеко от машины не уйдет. Надо в тех домиках посмотреть.
– Ее хранили на Слове, – спокойно ответил Марк. – Тут есть записи, в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, больше полутора тысяч лет, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний хранитель не нашел, кому передать святую книгу… и спрятал ее среди манускриптов.
– И вам мир, – откликнулся брат Рууд. Голос у него был спокойный, но меня это не успокоило.
Над бортом встал дымок – ударила пушка. Холостым вроде.
Это и впрямь была хорошая идея. Брошенный в глубокую бронзовую ванну, Арнольд даже не сможет перетереть путы о что-нибудь. Но мы едва не надорвались, закидывая его в ванну.
Народу вокруг было негусто. Плохая погода всех по домам разогнала, что ли? Стояли на набережной отец с сыном-подростком – оба краснощекие, плотные, в плотных куртках и зеландских дождевых шапках. Кормили плавающих в канале уток, кидая куски белой булки с сосредоточенным, серьезным видом. Утки жрали хлеб лениво, даже их прожорливости наступает предел. Сытый город, благодушный. Тут даже нищие истощенными не выглядят. Вот в той же Лузитании – вроде бы и климат благодатный, и земля родит щедрее, а поглядишь по сторонам – нищета нищетой.