— Ты уверен, сын мой? — вкрадчиво осведомился Йоль. — Некоторые тёмные проклятия воистину ужасная и не побоюсь этого слова гнусная вещь… Иногда человек сам не замечает, как под их влиянием отворачивается от Света… Открывая свою душу порокам… И становится совсем другим человеком — жадным, корыстным себялюбцем… — И, прищурившись, внимательно оглядел меня: — Но ты ведь не изменился, сын мой? Ты же не чувствуешь в себе жажды грязных удовольствий? Не испытываешь радости от бед ближних? Не замечаешь за собой неприкрытой жадности и алчности?
— Ничего-ничего, мне полезно прокатиться, — успокоил меня святоша. — Надо же и посмотреть иногда как живёт простой люд… — И словно правда заинтересовавшись житиём обычного стражника поглядел на мой дом и спросил: — Мы можем войти, взглянуть на твоё обиталище?
— Давай, — пожала плечами слегка удивлённая моим предложением мальвийка. Недавно ведь отказывался от использования ледка, а тут сам предлагаю.
— А если бы я не освободил вовремя леди Энжель, то велика вероятность того, что эта ваша операция была бы опять-таки провалена по причине гибели преступницы, — парировал я.
— Так это мне про устное послание наказывали, а про то что украшение нельзя на людях отдавать не говорили, — прикинулся полным придурком Колун.