– Поворачиваю к острову, – сказала Хелен. – Сейчас сядем.
– Бывало, но не часто. Над городами запрещено толкачи включать.
Я закрыл глаза и начал молиться Сестре. Кому молился Марк – не знаю. Может, и никому. Только и ему было страшно: он обхватил меня, зарылся лицом в грудь.
Интересно, какие мысли о стиле наших развлечений рождались сейчас под блестящей лысиной портье?
А вот вопрос – можно быть сразу графом, миссионером и вором? Если пред ликом Искупителя все грехи едины, если Сестра все простит – так, наверное, и такое возможно?
Это что же такое, братцы-воры, не за меня – Ильмара Скользкого, о котором по всей Державе лихая слава идет, – за маленького бастарда награда назначена!