Я вдохнул полной грудью. Прости, Сестра! Нехорошо товарищей выдавать, только если из-за Марка и мы безвинно страдаем, и вся страна готова в пучину войны упасть, то нет у меня иного выхода. Лучше приму грех на душу, там все равно черным-черно…
Доканчивать историю про брата кучер не стал. Видимо, служба на корвете являлась самым достойным эпизодом его биографии.
Глаза у епископа стали грустными и печальными.
– Не без того, – признал я. – Рассказал кое-что судье, когда писарь отлить ушел. Только, будь на меня жалоба от какого лорда, не помогло бы это. А вот – нет обиженных.
– Только места в первом классе свободны. Двадцать марок до Рима.
– Вот ты какой… – мрачно сказал комендант.