– А еще что тебе показать? Сплясать тарантеллу или штаны приспустить?
Мимо все идут. Романским языком написано – «Ильмар-вор». А перед плакатом стоит вальяжный господин в дорогом плаще и сапогах мягкой кожи, сразу видно – из тех, что к высокородным вхож. Это в Байоне меня схватили бы, едва лица сравнив. К счастью, не было тогда еще плакатов, не успела Хелен, Ночная Ведьма, рассказать, кто с каторги бежал.
Вот это – мой знак. Только понять бы, что значит…
Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?
Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, хоть и пожилой, но весь высохший, прикрытые пледом ноги тонки и неподвижны.
– Если сможешь, стащи с меня куртку, – предложила Хелен.