Мы прощаемся. Обнимаю бойцов еще раз, и все расходятся по своим местам. Выставив в лесу посты из молодых ребят, озадачиваю их наблюдением за появлением противника.
– А? Что? – встрепенулся в кресле генерал-лейтенант Рогов.
Ну да, тем более, что и отвечать-то будет уже некому. Рябинин и сам всё это прекрасно понимает. До фронта он не дойдёт, как боец ценности уже не представляет. Руководству он доложил, так что тут его совесть чиста. А жизнь шести человек… в таких раскладах никто и не учитывал. Что может его остановить?
Но не может же так быть, чтобы в Д-5 сидели такие обалдуи? Уж кем-кем, а дураками наших оппонентов никто не считал. Ни Яковлев, ни Травников так не думали.
– Не вижу ничего толком, Мишка. Деревья мне всё закрывают… Самолеты вижу, дым вон откуда-то пошел… не иначе – машину подожгли. Бомбы уже не бросают, а стрельба вон, вовсю идёт.
– Не надо. Я и так всё знаю… Ещё утром, когда Шифрин меня перевязывал, всё было понятно.