Он взял мою руку и поцеловал костяшки пальцев. Вдруг во мне словно оборвался якорь и цепь толщиной с руку завертелась в животе.
На том конце провода повисла тяжелая пауза.
Молния так и не воспользовалась возможностью и не ударила в тот день. Не ударила она и в это утро.
В отличие от других комнат, из этой валил густой черный дым. Нижняя часть двери уже почернела. Я открыл ее, зная, что впущу воздух, зная, что этого делать нельзя. Но другого выбора у меня не было.
– Вам не кажется странным, что за тринадцать лет, при таком объеме медицинской карты Анны Фитцджеральд вопрос о ее здоровье ни разу не попал в поле зрения комиссии по этическим вопросам?
Не самое хорошее начало, на мой взгляд. Я перебирала карточки, на которых записала свою заключительную речь, пытаясь казаться более опытным адвокатом, чем была. Кого я думаю обмануть? Я не адвокат, не профессионал. Я всегда была не более чем матерью, и даже с этой работой не справлялась.