Под эти размышления Гаор вошёл в свою спальню и в мертвенно синем свете ночной лампы стал раздеваться. Спальня сопела и храпела. Хотя кое-какие звуки… были совсем не сонными. Но он ещё у Сторрама научился не только не показывать виду, но и действительно не замечать такого. Каждый устраивается, как может.
— А ты стихи почитай, — вдруг сказал Ворон с лёгкой, непонятно над кем насмешкой.
— Ты учился? — удивился Орнат. — И где? Закончил?
У Гаора непроизвольно сжались кулаки, и напряглось как перед прыжком тело. Их глаза встретились, и мужчина спросил с характерным гортанным акцентом.
Гаор сидел на койке Ворона и играл с ним в шахматы. Доска та же, а фигуры он вырезал из пайковой пачки от сигарет. В шашки теперь играли многие, но шахматы показались слишком сложными, и потому болельщиков было немного. Ворон оказался неожиданно сильным игроком. И сейчас он не только играл, но и, пока Гаор обдумывал свой ход, рассказывал Юриле, которого это почему-то очень интересовало, о налоговой системе. Что это такое, какие налоги бывают, и как от них уходить, чтобы не вышло нарушения законов.
Гаор молча бросился к выходу, а Махотка успел ещё проорать добрые пожелания господину механику и догнал Гаора уже на середине гаражного двора.