Пацан лежал тихо и даже вроде дышать перестал.
Каша была горячей и густой, масло на хлеб намазано вполне щедро, кофе сладкий и крепкий. Нет, при такой кормёжке… Гаор еле удержался от предложения сделать чего-либо по кухне или дому. Была бы она матерью, то да, а так… нет, раб делает, что велят, но сам на работу не напрашивается, невместно. Пока он ел, Ларга закончила мыть своё и ушла из кухни. Он спокойно доел, вымыл тарелки и кружку, вставил их в сушку и пошёл в гараж.
Погасили свет. Но не было обычного сопения, храпа. Камера не спала. Лежали, плотно прижавшись друг к другу, и ждали. Чего?
Венн приветливо улыбнулся, поздоровался и перешагнул порог самого страшного в Доме-на-Холме кабинета.
Малуша вошла и гордо вывалила прямо на его постель свое рукоделье: браслетик, колечко и шпильку с цветочком. Гаор придирчиво осмотрел и кивнул: всё чисто, концы убраны, витки и лепестки ровные.
Гаор вместо ответа подчёркнуто задумчиво оглядел свой кулак. Парни заржали, девчонки фыркнули, а Мать рассмеялась и взъерошила ему волосы на затылке.