Ворон всё ещё сидел на своей койке, угрюмо глядя перед собой, и Гаор сел рядом, зачем-то вертя в руках картонку, служившую им шахматной доской.
Мальчишка встал, неуверенно заискивающе улыбнулся Фрегору.
В кухне уже пахнет горячими щами, у рукомойника толкотня. Гаор, как все, скинул кирзачи у входа, смотал и сунул в голенища портянки — в обед, когда разуваешься ненадолго, он чуньки не надевал — запихнул в общую кучу телягу и каскетку, отмыл руки и сел к столу. Большуха грохнула на стол чугун со щами и стала разливать по мискам.
— Кто спрашивает? — очень спокойно и тихо спросил Гаор.
— Обманули тут тебя. Ладноть. Значит, домовину сделали. А как говорили? Смеялись?
Обошлось и ладноть. С психом и праздник может смертью обернуться.