Быстро и молча, не будя спутников, я обулся. Хотел свитер надеть, ночи прохладные, но не стал. Тревога гнала меня к тому, кто стоял у фонаря.
Арнольд выпучил глаза. Слепо нашарил епископа – в мирской одежде Жерар походил скорее на крепкого мастерового, чем на особу духовного сана, указал на меня.
– Он не станет слушать советов, – сказал я.
Да, мне не двадцать лет… Поясница отозвалась болью, коленки дрогнули. Я переждал секунду, вытер вспотевшие ладони о рубашку. И стал взбираться.
И я забылся, потерял сознание. Стыдно и позорно, будто благородная девица, впервые увидевшая кровь.
– Видишь, Петер, не ты один боишься подземелий… – прошептал я. Петер выдавил кривую улыбку.