Он на миг закрыл глаза, взмахнул рукой – и в ней возник маленький пухлый томик, переплетенный в темную кожу.
– Попадусь – болтаться мне в петле, – огрызнулся сержант.
Я медленно обошел газовую камору. Здесь людей оказалось куда больше. В основном мадьяры. Лишь в одном углу я едва не наткнулся на трех крепких мужиков, говоривших по-руссийски. Насколько я знал их язык, настолько и понял…
Я смешался. Я держал книгу в руке, и мне хотелось открыть ее. Прямо сейчас. Пусть даже я не знаю арамейского, пусть не смогу прочесть. Хотя бы глянуть…
Тут же продавались и побрякушки, которые столь приятно видеть на любимой женщине, но так обидно покупать для жены. Жемчужные бусы, стальные кольца и цепочки, украшения из золота и серебра, рубиновые и алмазные колье, перламутровые броши, костяные и деревянные украшения, чья ценность заключалась не в материале, а в искусной работе.
Поэт, спутавший как-то окно с дверью, говорил, что в мире есть три глупых, но великих деяния, достойных быть воспетыми в стихах, – любить безответной любовью, защищать осажденную крепость и дерзить Богу.