Венн улыбнулся и обернулся к входящему в кабинет человеку.
Знать бы, где упасть, так соломки бы подстелил. А если и знаешь, да соломки нет?
Надзиратель остановился у решётки. Рыжий как раз замолчал и только часто со всхлипами дышал. Старший присел, молясь кому только можно, чтобы надзиратель убрался. Давно и бесповоротно разбуженная спальня напряжённо молчала. Такая же, уже совсем не сонная тишина стояла и в женской спальне.
Бывало уже такое, когда пункт назначения менялся чуть ли не каждые пять долей.
— Брат он мне! — бешено крикнул Старший и заплакал.
Сказал и застыл, готовый ко всему: от "горячих" до "ящика". Ведь не бывало такого, чтобы хозяина о чём-то просили, не слышал он про такое, ни один ни разу не обмолвился. Краем глаза он видел, с каким изумлением, даже ужасом смотрит на него, не на Сторрама, Салага. Но сказано, значит, сказано. К его изумлению, Сторрам захохотал. И хохотал долго с искренним удовольствием. Он покорно ждал.