– Откуда здесь доски? – спросил я на всякий случай.
А я пошел в комнаты, сел на постель, погладил Хелен по плечу. Летунья спала, на ласку не отзывалась.
Трудное это дело – любить. Хоть человека – грубой плотской любовью, хоть страну свою – преданным сыновним почтением, хоть Господа – всем сердцем и душой.
– Да, – не вдаваясь в детали, сказал я. – А Жан – твой лекарь.
И не буду я никогда больше этими мудростями голову забивать!
– Вряд ли, кроме Ар… – Я замялся. – Кроме мужчины.