Я достал из кармана нож. Раскрыл его, встал к раковине и начал соскребать с нее краску. Не спеша.
За что немедленно схлопотал по голове. Похоже, не в первый раз за этот вечер. Они долго меня ждали.
Через несколько дней Монахов заорал на кого-то в коридоре «Пиндюра!!!», и я еще подумал – ни фига себе ругательство.
Отойдя от стола в некоторой задумчивости, я решил заявление военврача интерпретировать так, что пенициллина здесь не дождешься.
Увы, наша «седьмая площадка» была плотно заселена войсками. Всюду шлялся народ, всюду были глаза. Под любым кустом валялся дрыхнущий бездельник, на чердаке казармы прятались от дедов молодые, даже подземные коммуникации были обжиты.
– Отставить прокладку, товарищ сержант. После обеда приходите в штаб. Там надо организовать покраску. Сразу по окончании – увольнение в запас.