У нас-то дивизион «рассчитан» в среднем на целых три часа.
В казарме я моментально добыл кусок хорошей резины. Потом объяснил третьему дивизиону, точнее, его жалким ошметкам, в какую угодил передрягу. Сказал, чтобы меня не искали. Подошел к дежурному по части – как раз стоял наш капитан Мужецкий, – и договорился: с этого момента мы с Олегами заступаем в бессрочный несменяемый наряд по штабу. Так я убивал двух зайцев: мы будем вместе и не потратим времени на бесцельное стояние где-нибудь в парке при воротах.
Ладно, сержант, вот переживем эту проверку, и вы мне за всё ответите!
Капитана Диму Пикулина так и звали – капитан Дима Пикулин. Даже офицеры, до начальника штаба включительно. Даже в присутствии всего личного состава ББМ. «А где этот бездельник капитан Дима Пикулин? Куда он спрятался? Что-то я не вижу его в строю…».
– Сам ты стопор, Верчич! – иногда кричал Юлдашев.
Итак, я вяло заступил на пост, кое-как пережил ночь и утро, а днем мне стало плохо. Ну совсем. Я валился с ног, у меня начал дрожать подбородок – верный знак приближающегося обморока. «Плохо дело, – сказал я помощнику. – Надо идти в санчасть». Подышал немного, заставил себя успокоиться и поковылял.