Перед третьим лежал лист бумаги и самописное перо, что почему-то еще страшнее казались, чем оружие.
Очень медленно – спешить мне теперь было некуда – я двинулся по периметру комнаты. И всюду, куда только дотягивался, ощупывал стены. Все камни были крепкими, надежными. Никаких выцарапанных посланий тоже не было. Да и чем их выцарапывать, если в камеру голым бросают? Ногтями? Или собственный зуб выдрать, да им попробовать? Нет, не выйдет, не найдется на свете зубов крепче гранита.
Не жизнь, а сплошная радость. Если после теплой ванны еще и горячую мадьярскую девицу позвать…
– Да, это может быть правдой. Если только ты, Ильмар, не стал уже верным слугой Искусителя.
– Нет. Тогда ты уже не человек, ты кукла на ниточках. Ты живешь и поступаешь по своей воле. Тебе дано решать.
Прислонившись к фальшборту, я стал ждать, чем закончится разговор Петера с командой.