Видно, хорошо кормили святых братьев в Урбисе – новость оказалось для них слишком тяжелой. С перекошенными лицами они отстранились от Йенса, трясущего котелком и старательно заслоняющего меня спиной. Эх, попробовали бы каторжной баланды…
– Где моя грелка? – воскликнул Антуан. – Исаия, ты хочешь моей смерти! Исаия!
Еще три раза гремели ключи. А вот людей нам не встретилось, и тишина стояла мертвая. Не похоже на пыточные камеры: самому искусному палачу нужны подручные, а инструмент, к делу готовящийся, шум издает немалый.
– Собой жертвовал, значит… – задумчиво сказал Юлий. – Или надеялся со всеми совладать?
Как бы на нашем месте поступили законопослушные иудеи?
– Я готов отдать жизнь за его преосвященство, – сказал Петер. – И за Илону – тоже готов.