Ударила новая волна, пронесла на гребне – мимо Жерара, прямо к Йенсу, плывущему неумело, но старательно.
И то, что самые мизерные шансы, которые у нас час назад были: уйти по реке или все-таки на лётное поле прорваться и Хелен с Маркусом на планёре из города отправить, уже иссякли. Если мы зря доверились Комарову…
– Спасибо, Сестра… – еще раз прошептал я, глядя в темную дыру, где едва угадывался ворочающийся на опилках мальчишка.
В этой деревушке мы купили еще двух ослов – для Маркуса и Йенса. Долгая жизнь в подземельях не пошла тюремщику впрок, он едва волочил ноги.
– Когда я был ребенком, Авром-Бер, я полагал, что буду молодым вечно. Когда я был юным, то не верил в старость. Когда я был твоих лет, то не сомневался, что не доживу до старости. Но вот теперь я старик, но мне все еще нравится ходить, смотреть, думать.
Интересно, что же имел в виду Пасынок Божий, о грехах небесных мне говоря? То, что убил я святого брата, меня убить пытавшегося, по дороге из Амстердама в Рим? Или тех святых братьев, что покалечил я в жестокой схватке в Неаполе? Может, и убил кого… не докладывали.