– Не за что прощения просить, это в природе человеческой, и значит, угодно Господу, – отозвался Жерар. – У вас диспут о морали?
Я оказался прав – утром все было по-другому.
– И что вы будете делать? – спросил Антуан.
Я зачерпнул из котелка, глотнул. Вино было горячим, терпким, пахнущим травами.
Губы мальчишки шевельнулись – заглушенные ревом волны, хотя сейчас он кричал.
Хелен зло толкнула меня в плечо, и я сбросил оцепенение. Вот он наш шанс, единственный. Пока граница не просматривается с вышек, пока все ближайшие пограничники заняты в смертельной сече. Я вскочил, поднял беспамятного Маркуса. Он все-таки лишился сознания – забрав на Слово седло нашего всадника.