А Маркус все говорил и говорил, приводя примеры божественной справедливости.
– Что такое? – уже ощутив страх, спросил я.
Зазвенев, разлетелось переднее стекло. Осколком мне оцарапало лоб, соленая вода ударила в лицо, вышибая дыхание. Планёр кувыркнулся, заваливаясь, рухнул на воду, заскользил – до следующей волны, что закрутила его, ломая крылья и врываясь в открытую бомбовую камору.
Не знаю уж, выжила из ума баронесса или нет, но дом ее и впрямь казался странным. Будто начинали его строить совсем уж в древние времена, когда каждый богатый дом обязан был быть крепостью. Отсюда крепкие стены, узкие оконца и даже смешной неглубокий ров вокруг: полный зацветшей воды, но такой запущенный, что его не просто перепрыгнуть – перешагнуть можно.
Хитростью? Так какая же нужна хитрость, чтобы миновать все посты?
Антуан молчал. Пулевик свой он спрятал в кобуру, хотя застегивать ее не стал. Йенс, нервно озираясь, мелко отхлебывал из бокала. Он чувствовал себя хуже всех нас.