– Марк, – спросил я, – тебе никогда не казалось, что все в этом мире тщетно?
– Но согрешить людей принудил змей, в которого вселился дьявол…
– Он душегуб! – пискнул пацан. – Отец, тебя накажут!
Здесь тоже была граница – между землей и небом.
Вслед за ним мы посмотрели на склон. На вьющуюся тропу, запущенную и заросшую, ведущую на самый верх холма.
Я смотрел на высокого жилистого старика с желчным лицом, который заходил в ресторан, что-то выговаривая бледному, одутловатому, грубого сложения мужчине. Одеты оба были скромно, как паломники, единственной странностью была бритая наголо, под османский манер, голова мужчины.